Disclaimer: все герои принадлежат дяде Стэну Ли и компании Marvel Corp., я балуюсь в некоммерческих целях.
Warning: -
Summary: Во время финальной схватки с доктором Думом гибнут Бен и Сьюзан. Фантастическая Четверка больше не существует, а Риду и Джонни предстоит вместе пережить трудное во всех отношениях время.
Посвящение: дражайшему и горячо любимому младшему брату Санчесу с надеждой на то, что этот подарок будет воспринят им адекватно...
Они говорят: "Смотри на меня и гори со мной" «Аутодафе», автор Blue, пер. lilith20godrich
Глава Первая.
Я ломал стекло как шоколад в руке, Я резал эти пальцы за то, что они Не могут прикоснуться к тебе. Я смотрел в эти лица И не мог им простить Того, что у них нет тебя И они могут жить… Наутилус Помпилиус, «Я хочу быть с тобой»
Рид.
Этот день похож на предыдущие: холодный, с пронизывающим ветром и тяжелыми облаками. Обычная нью-йоркская осень. И я, как обычно, не выспался. И яичница, как обычно, подгорела. И Джонни, как обычно, нет. Опять летает над городом, наверное. Или сидит на кладбище возле могилы Сью. Мерзко там, должно быть, в такую погоду… Я не люблю кладбище, и то, что на нем теперь покоится моя жена, не заставит меня бывать там чаще. А вот Джонни чуть ли ни каждый день проведывает родителей, сестру и Бена. И каждый раз, вернувшись с кладбища, с укором смотрит на меня. Считает, что я недостаточно страдаю. Едва ли можно объяснить двадцатилетнему мальчишке, что я буквально задыхаюсь здесь, в этой огромной квартире, где был так счастлив. Мне снова кажется, что я слышу ее легкие шаги. Увы, я знаю, что этого не может быть. Она сейчас очень-очень далеко. Моя Сьюзи… самый красивый ангел на небесах. Иногда мне всерьез хочется сойти с ума, чтобы поверить в то, что Сью жива. О, а вот и Джонни… Он садится за обеденный стол напротив меня и с отвращением смотрит на свою порцию подгоревшей, уже успевшей остыть яичницы с беконом. Подперев ладонью щеку, Джонни ковыряет свой малоаппетитный завтрак вилкой. Мне он не говорит ни слова, но вся его фигура, то, как он дышит, выдает желание Джонни запихать эту несъедобную бурду мне в глотку. Да-да. Великий доктор Рид Ричардс абсолютно не умеет готовить. Если до появления Джонни мне просто кусок в горло не лез, то сейчас сама мысль о еде вызывает у меня тошноту. Ноя продолжаю жевать отвратительную яичницу, с суеверным ужасом представляя, на что будет похож кофе. Сьюзи отлично готовила. У нее любое блюдо было деликатесом… Черт!.. Я совершил над собой титаническое усилие и проглотил последний пересоленный уголек, который в теории должен был бы быть беконом, вздохнув с облегчением, потянулся за кружкой. Джонни, скосив глаза, с отвращением посмотрел на мою удлиняющуюся руку. Лицо у него было такое, точно я делал что-то мерзкое и похабное. Тишина стала еще более давящей, в висках застучали молоточки. Сердце отчаянно бухало в груди. Мне опять хочется выпить. Даже не выпить – напиться, чтобы не помнить этой гнусной реальности, чтобы вернуться в старые добрые времена, где есть и любима Америкой Фантастическая Четверка… где живы Сью и Бен и Джонни не смотрит на меня как на выродка. Он ненавидит меня. Я знаю это, хотя ни разу не слышал от Джонни ни одного грубого слова, да и вел он себя как подобает воспитанному молодому человеку. Вот именно, что воспитанному: холодно-сдержан в редких беседах, скрытен, замкнут, никогда не смотрит в глаза. По крайней мере, это касается отношений Джонни со мной. И без того тошно, а он подливает масла в огонь. Он винит меня в случившемся, хотя понимает, что я ничего не мог сделать. Если бы было возможно, я без колебаний поменялся бы со Сью местами. Вот этого Джонни не понимает. Он думает, что мистер Фантастика должен быть всесилен. А это, к сожалению, не так. Нет. Должно быть так. Я – мистер Фантастика. Я был обязан что-нибудь придумать. В теории. На практике же доктор Дум разгромил меня. Там, в метро, он убил не только Сью и Бена – он убил мистера Фантастику. И поэтому сейчас Рид Ричардс тупо уставится в свой кофе цвета протухших помоев и неловко пробормочет: - К-кофе… будешь?..
Джонни.
Он вступил в сговор с какой-нибудь мразью и хочет убрать меня, это точно. Во всяком случае, я больше никак не могу объяснить его попытки меня отравить. Я с трудом подавил рвотный позыв, представив вкус Ридового кофе, но озябший организм диктовал свои правила. - Да, - сухо ответил я и тут же вскочил: Рид снова потянул руку за кружкой. – Не надо. Я сам. Господи, как же я ненавижу, когда он изображает из себя Бумера! А ему, похоже, нравится бесить меня… Никак не пойму только, чего он хочет этим добиться. Похоже, после смерти Сью Рид совсем рехнулся. Я больше чем уверен, он считает, что я виновен в смерти Бена и сестры. А виноват во всем он, неподражаемый и великолепный мистер Фантастика. Он мог помочь Сьюзи, когда она силовым полем удерживала надо мной тонны камня, давая возможность выбраться из ловушки доктора Дума. Рид видел, что она теряла сознание от боли. И бездействовал. Задушевные беседы с Думом помощью назвать трудно. Я подошел к столу и взял белую кружку, до краев наполненную чем-то похожим на земляную жижу. Прекрасно понимая, что на вкус этот шедевр
Я не выдержал – закашлял: сегодня Рид превзошел самого себя. Эта редкостная дрянь ободрала язык, обожгла горло и ударила в нос. Правда, я сразу обогрелся, но овчинка выделки явно не стоила. - Совсем безнадежно? – то ли спросил, то ли констатировал Рид, обернувшись. В глаза он мне не смотрел. Я выдавил из себя сиплое хрипение и вернулся за стол, неопределенно помахивая рукой. - Пить можно, - ответил я, размазывая по лицу непроизвольно выступившие слезы. Конечно, можно. Эксклюзив от мистера Фантастики! Завтрак самоубийцы!!! Белые тапочки в комплект не входят. Он снова замолчал. Уткнулся в свой «кофе», точно увидел на дне что-то интересное. У меня голова закружилась от злости, и даже оставшиеся полкружки не возымели своего ядерного действия. Я излишне резко поставил кружку на стол, порылся в джинсах, достал из заднего кармана помятую пачку и сунул в рот сигарету. Рид укоризненно глянул на меня. - Потом будет трудно бросить, - произнес он тоном профессора, читающего лекцию по квантовой физике. Меня буквально затрясло от негодования. Огонек на ладони задрожал, исказив на мгновение лицо Рида. Я немного удивился: его лоб и щеки избороздили довольно глубокие морщины. Собственно, это было логично: Рид давно уже не мальчик. Странно, что я не замечал его морщин раньше. И из-за этой старой сволочи погибли моя сестра и лучший друг! Я наконец прикурил и, глубоко затянувшись, выпустил дым через ноздри. - Ничего, - я скрестил руки на груди и откинулся на стуле, - брошу, когда придет время. - Если Сьюзи… - он осекся и поправил, правда, уже не таким уверенным тоном: - Когда Сьюзи с Беном воскреснут, они совсем не обрадуются тому, что ты начал курить. Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Рид бил точно и жестоко. Мы с ним могли более-менее нормально разговаривать только на одну тему, и каждый раз, когда мы заводили такой разговор, мое сердце сжималось. При всей своей сволочной натуре Рид был талантливым ученым. Последние два года он занимался генетикой и неогенетикой, а если конкретнее – вопросами старения и потенциального бессмертия. А теперь, когда Сью… когда ее больше нет, он работает дни и ночи напролет. Ищет сыворотку, которая могла бы вернуть сестру к жизни. Надежда на успех была единственной, по которой я еще не устроил в спальне Рида небольшой пожар. Это несправедливо, что Сьюзи умерла, а он остался жив!!! - Как ты думаешь, - я едва дышал, я не смел пошевелиться, точно от этого зависел ответ Рида, - можно ли рассчитывать на успех?.. Он поднял голову и заглянул мне прямо в глаза. Я вздрогнул. - Не знаю, Джонни, - с нечеловеческой тоской в голосе сказал Рид. – Не знаю. - Но ведь ты же гений, - я встал со своего места и принялся расхаживать туда-сюда, делая короткие затяжки. – Ты же Эйнштейн!.. Тебя так еще Бен называл. Ты почти закончил работу. Еще немного – и сыворотка будет готова. Да?.. Он снова принялся рассматривать свой кофе и надломано произнес: - Да. Осталось только проверить ее на опыте. Рид буквально вскочил со своего места и, по-прежнему пряча глаза, пробубнил: - Пойду в лабораторию. Я не стал его задерживать. Хоть я и не очень разбираюсь во всей этой науке, но, наверное, чем меньше человек пробудет мертвым, тем больше шансов его оживить.
Джонни Сторм потушил сигарету в круглую стеклянную пепельницу и вышел вслед за Ридом. У самой двери он заметил боковым зрением, что пузатая бутылка с виски значительно опустела со вчерашней ночи. А может, уже нет смысла надеяться и ждать?.. Ну что изобразит верно (и отнюдь не медленно) спивающийся вдовец? Он мучится? Это хорошо, это правильно. Сьюзи умерла из-за его ошибки. Но только… только он мучится недостаточно, считал Джонни. О нет, совсем недостаточно… Он практически не выходит на улицу и не видит косых взглядов, не слышит у себя за спиной шепотов: «Смотри-ка, это мистер Фантастика! Это из-за него погибло полсотни ни в чем не повинных людей!» Он ни разу не пришел на могилу Сьюзи. Наконец – и это, по мнению Джонни, было самым страшным грехом Рида Ричардса, - он не понимает, не хочет понять, что в смерти Сью и Бена виноват в первую очередь он, мистер Фантастика. Джонни возвращался во сне в тот ужасный день каждую ночь, и каждую ночь он физически чувствовал ее боль – боль той, которая заменила ему мать. Доктор Дум заманил Фантастическую Четверку в метро, и едва нью-йоркские герои спустились в подземку, прогремел взрыв. Тогда Джонни оглушили стоны раненых, крики умирающих, но лишь позже он узнал, что Бен, оказавшийся в эпицентре, погиб в первые секунды. Что было потом, сейчас с уверенностью не сказал бы ни Рид, ни Джонни. Оба помнили бой, оба помнили оглушительный грохот и слепящую вспышку второго взрыва – а потом точно кто-то включил запись.
И Джонни увидел свою сестру Сьюзан, чье лицо было искажено гримасой запредельной боли, и ее мужа Рида, который вдохновенно читал доктору Думу обличительные речи и уговаривал сдаться по-хорошему. А сам он, Джонни Сторм, Человек-Факел, едва шел по кошмарному коридору. Его не проектировали – это Сьюзан с помощью силового поля удерживала десятки тонн гранита, бетона и железа, которые должны были обрушиться на ее тяжело раненого младшего брата. Он помнил, как дополз до ее ног и упал без чувств. А очнулся Джонни в больнице, и первым, кого увидел, был Рид Ричардс. Джонни резко сел на койке и метнул в Ричардса испытующий взгляд. В тот раз Рид впервые потупился. - Дум мертв, - извиняющимся тоном произнес мистер Фантастика. У Джонни в горле встал горький комок: какая-то звериная тоска была в голосе Рида. Тревога овладела юношей мгновенно, и он просипел: - Сестра… где сестра?.. Я хочу видеть ее, Рид, я… Отчаянно дрожащая ладонь легла на плечо Джонни, а когда Рид заговорил, Человеку-Факелу показалось, что на него обрушились не только тонны камня, но и огромное нью-йоркское небо, которое он так любил. - Сьюзи… - Рид говорил через силу, точно его горло резали острые осколки. – Сьюзи… она… они с Беном… Джонни, они… Он странно всхлипнул и замолчал, спрятав лицо в ладонях. Сьюзан Ричардс умерла от кровоизлияния в мозг, причиной которого стало кошмарное перенапряжение и полное истощение организма. Два дня спустя ее похоронили. С тех самых пор Джонни с Ридом точно лишились ангела-хранителя: из уважаемых граждан Нью-Йорка они превратились едва ли не в парий. Косые взгляды на улицах – это лишь полбеды. Самым страшным было то, что после гибели Сьюзан и Бена они, мягко говоря, затаили друг на друга. Почему – этого не мог объяснить ни Рид, ни тем более Джонни. Они винили друг друга в случившемся. Пока Джонни и Риду удавалось избегать ссор, но немая ненависть вспыхивала в их глазах по малейшему поводу: несъедобный завтрак, пустой бокал из-под виски Рида, гора окурков Джонни в пепельнице… Раздражали бывших героев и газетчики, поливавшие Фантастическую Четверку отборным дерьмом едва ли не ежедневно. Раздражала и сама память о Фантастической Четверке: Джонни скрипел зубами от ярости, когда Рид растягивался хотя бы на дюйм. Впрочем, доктор Ричардс реагировал чуть более сдержанно на периодические воспламенения Человека-Факела. Им надо было разъехаться, и оба понимали это. Но оставалась надежда на то, что с бедой еще можно справиться: Рид готовил сыворотку, которая должна была оживить Сьюзан. Ее гроб, изготовленный по его технологии, являлся аналогом криогенной камеры. Тело должно было оставаться в надлежащем состоянии еще лет пять. Рид знал, что вернет Сьюзи, а возможно, и Бена, к жизни. И тогда, конечно, все вернется на круги своя.
Рид.
В лаборатории, в отличие от остальной квартиры, было душно и жарко. Я едва запер дверь, как мой рот тут же наполнился мерзкой липкой слюной. Я кашлянул и потер лоб ладонью. Видимо, сегодня мне не удержаться. - Прости, милая… - прошептал я, обращаясь к фотографии Сью на столе, и открыл маленький бар, вделанный в стену. Когда я наливал виски в стакан, то заметил, как трясутся мои руки. Я криво усмехнулся: интересно, я спился или это нервное? Сью не обрадуется, когда обнаружится, что у нее муж-алкоголик и брат-курильщик. Господи, почему из всех несчастий мне выпало именно это? После отвратительного кофе виски со льдом казался мне амброзией, да и руки перестали дрожать с первым же глотком. Сердце стало биться не так тревожно, и я со вздохом облегчения подошел к своему стеклянному рабочему столу. На нем стоял горшок, в каких жительницы Квинза обычно выращивают цветы. Сканеры тихо жужжали, и на монитор выводилась картинка, способная заставить задрожать любого нормального человека. В гробу лежала мертвая крыска, утыканная датчиками, фиксировавшими состояние ее организма. Крыска была мертва – я спровоцировал ей кровоизлияние в мозг и поместил в уменьшенную копию гроба Сьюзан. Сегодня. По моим расчетам, сыворотка готова. Я залпом допил виски и принялся спешно выкапывать гробик. Создавалось впечатление абсолютной нереальности происходящего. Лаборатория погрузилась в густой туман, на висках выступили капельки пота.
Я протянул руку за пробиркой с сывороткой. Мне казалось, сейчас обязательно что-нибудь случится: либо пробирка лопнет в моих пальцах, либо я ее просто уроню, либо проткну несчастную крысу шприцом насквозь. Однако все прошло без сучка без задоринки. Вид все еще бездыханного грызуна угнетал меня, поэтому я положил крысу в специально подготовленную клетку и потянулся за бутылкой… Наверное, я не пережил бы эти бесконечные секунды, если бы не присосался к горлышку. Голова отчаянно кружилась, я почти не дышал, наблюдая за неподвижным зверьком. Писк динамиков был для меня настоящими фанфарами. Я уставился в один из мониторов, не веря своим глазам. В конце концов, я был уже достаточно пьян, и сознание могло выдать мне ту картинку, которую я отчаянно жаждал увидеть. Прямая нить ее пульса стала зигзагообразной. Постепенно менялись цифры и картинки на других мониторах: все системы и органы крысы начинали функционировать нормально. А сама она уже подошла к решетке и, задрав свой острый носик, с любопытством разглядывала меня. - Ее сердце бьется, - все еще не веря в случившееся, твердил я. – Ее сердце бьется. Она жива. Тут я почувствовал, что по моим щекам текут слезы и я улыбаюсь, как идиот. По полу растекалась лужа – я уронил от неожиданности виски. Странно – я думал, что, когда добьюсь успеха в этом важнейшем эксперименте, у меня будет состояние пятилетнего ребенка в Рождественское утро. На деле в тот момент я чувствовал смертельную усталость. Первый восторг испарялся, уступая место какому-то непонятному и тревожному состоянию. Меня снова начало немилосердно трясти, а когда свет ламп мигнул, мне сделалось совсем не по себе: показалось, что Сью на фотографии зло усмехнулась. Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, и, слава богу, услышал голодный писк крысы. - Извини, дорогуша, - я насыпал зерен ей в кормушку и вымученно улыбнулся. – С возвращением… Надо было сообщить Джонни об успехе. Наша «холодная война» должна теперь уйти в прошлое. Пусть он считает, что я виновен в смерти Сью. Теперь я могу искупить вину. Я воскрешу ее – свою любимую жену, его сестру. И я пошел к двери, то и дело оглядываясь на клетку. Крыса грызла свой корм и не обращала на меня никакого внимания. Наверно, она считала меня полным дураком: ну какой нормальный человек будет со слезами на глазах смотреть на воскресшую крысу, которую он сам же и убил?.. Каждый шаг давался мне с огромным трудом, перед глазами все плыло. Замок открывался долго; впрочем, время шло для меня мучительно медленно. Я даже не мог разглядеть лицо Джонни. Спасибо, хоть чувствовал его испытующий взгляд. - Крыса ожила… - одними губами прошептал я.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме